наверно у всех в жизни наступал рано или поздно такой пиздец момент, когда вообще все стороны социальной жизни накрывались пиздой медным тазом. вот и у меня. только почему то уже очередной пиздец момент, регулярно раз в 3-5 дней. это ж когда кончится то(
отравленный кусок стрелы заботливо запущенной Амуром торчит меж рёбер из спины мешает выдохнуть и с перекуром выходит дым сквозь лёгкие и кожу и организм уже не может восстановить баланс тревожно поднимешь взгляд, на небе сухо внутри тебя - сплошная скука и совершенные они не вынесут таких, как ты. голодных, грязных и ненужных чей мир - лишь отраженье в мутных лужах исполненный отчаянной тоски и ты себе твердишь не лги и шансов не сорваться в пропасть меньше хоть и спасал себя, как прежде печень уже не выдержит очнись лицом к восходу повернись и наслаждайся каждым мигом что ты провёл, листая книгу своей судьбы читая повороты. один из них привел тебя к болоту не выдержал, упал и сник и крылья намочил в трясине остался только слабый блик в тоннеле том, где на дрезине качал рычаг, лишаясь сил ты мчался за мечтой растаявшей, как дым пьянящий разум яд становился всё опасней ты с каждым вздохом испарялся и ветвь венца тернового сходилась нимбом и оставался ты доволен фильмом что просмотрел, укутавшись воспоминанья шарфом но не вернуть не будет всё как раньше раздроблена мечта твоя и наша но не важно откроется запасный выход дверца ведущая на волю через сотню лестниц всё тяжелее будет к их концу но не дошел кто - тот и не стремился вовсе. таких не вспомнят и про них не спросят и во сне.
не могу больше. сегодня поймал себя на мысли, что бесполезно что-то планировать. бессмысленно. так же, как и сожалеть о чем-то. было, да. это урок, это опыт, это было нужно. ни о чем не жалеть.
сохнут вены, чернеют пальцы гаснут росчерки небес мы с тобой в глубоком трансе устроили богам ликбез что так пристойно наблюдают за расчленением святых со взглядом томным проплывают над ними в радости молитв
гостеприимно распахнулись врата земли - идите в ад благочестивые и злые нет больше разделения и взгляд лишь опустел, и до уныния мы всё сильнее верим, что простит безмерную гордыню, я уже не верю точно, но летит в кого-то камень, кинутый безгрешным найдется ли такой среди всех нас смельчак, покинутый надеждой дрожащий, не слышащий команды Фас. Возьми его, он беззащитен. он робок и застенчив, ничего раскрасим кровью сотни бешеных младенцев и маркируем черной меткой иноверцев что не пошли за нами за грехи свои и наши и индульгенцию, мы, променяв на страхи сожжем в гортани ждущего нас, сатаны
И до сих пор врата стоят открыты и до сих пор проходят сквозь огонь поэты, циники, святые И им не страшно. И Бессмертных легион Восстанет по утру, когда прикончат на этом свете три заблудшие души Любовь и Вера, и, прости, Господь, Надежда Когда не будет ничего, как прежде. Когда останется лишь свыкнуться умом С реальностью. Такой же глупой и уже нетленной Мы растворимся в воздухе Сухой закон Настанет на земле и не увидит кровь Вино под марками Надежда глупая, Слепая Вера и Козла Любовь.
отсчет закончен, не дожив до нуля раскрой глаза - и тут же потечет слеза смешав избытки слов с джином и мартини разбавишь водкой - как аперитивом
твой разум помутнел давно вокруг не видно ничего зрачки болят, и не выносят шума больше зато выносит сердце кроешь отсутствие её лишь рядом стреляя в тех, кто попадает в поле взгляда разносишь на куски остатки веры что исчезает всё быстрей в консервы закрыл остатки злобы и надежды и как банально, мир уже не будет как и прежде накроет лютая тоска по миру, что не видел не встретишь вновь в распахнутой вселенной размытый мозг оплавится гангреной сгоришь как жертва в огненной Геене и пожалеешь - сам же поступился своим словом теперь стоишь, облитый оловом как истукан на острове Елены где умирал уже диктатор славный тебя под тем же камнем закопают и проведешь остатки дней покрывшись хладным потом, того лишь испугавшись, что ты гордый как не сумел перешагнуть через себя и бесконечность, от рассвета и и до самого заката дня настигнет страшной и банальной сменой дней за то, что не сумел. за то, что ты не с ней.
вот уже завтра стало сегодня. но я даже мыслей своих не понял. разберешь одну - приходит другая и так всё идет без конца и без края
я слышу шепот и крик постоянно слева дьявол стоит, меня распуская а справа, над ухом ангел парит всё время совет мне дать норовит
закончил действовать алпрозолам минута позади, а думал час прошел она сломала мир напополам пустыня слева, справа - только дождь и я ушел ни слова не сказав, и, как обычно, жалел, что промолчать лишь для меня привычно нагнетая обстановку я проезжал который раз свою же остановку Меня несло без тормозов который километр на миллиметр, как обычно не хватило сойтись нашим мирам где-то воедино
мы оттолкнулись в космосе, что было сил гравитация не властна - и мы летим каждый в личную бездну бесконечно но я глазами готов следить был вечно как ты, превращаясь в точку на фоне вселенной но оставаясь в памяти моей нетленной растворялась в шаге от меня. и непременно мы встретимся еще, системы связаны одним отсчетом к точке привязаны сместившись диаметрально в разные стороны мы окажемся на одном расстоянии пусть и по новому придется знакомится, возможно и не в этой жизни но главное верить. вера всесильна.
я больше не хочу ничего писать. я не хочу ничего выражать, ничего показывать, ничего рассказывать. когда все это пишешь - переживаешь и переживаешь всё заново. двойная боль. стоит ли оно того?
хорошо писАть, зная, что никто не прочитает. я скоро с ума сойду. надеюсь за эти выходные что-то прояснится. я очень-очень на это надеюсь. два дня не было ни в сети, телефон выключен. а я как маленький, волнуюсь, чёрт меня дери вилами. всё труднее выводить синусоиду на угол больше нуля. очень, очень трудно. всё больше прыжков вниз, всё больше строк, всё больше музыки. я знаю, если в ближайшие несколько дней это не решится - то будет взрыв. единственное, что я не хочу - это повторения судьбы. дважды, или, уже трижды надеюсь, я стал умнее. надеюсь, очень надеюсь. я всё ближе к краю.
все границы воедино слились нет плохого, и, точно, нет добра раскрылись странные цветы лилово-красных отблесков и протекли ручьи вдоль странных образов глаз синих - дно колодца чистого вода и лёд всё так же, как всегда, близки мне по этой кроличьей норе лечу давно но всё боюсь из рук я выпустить письмо в котором просто, четко и конкретно я объяснил бы но слишком всё секретно рука сжимает лист бумаги черной с текстом красным, как зарево на небесном склоне пока я тут летел - давно не видно того неба но дна норы я не достиг еще, наверно
я знаю точно - дно заметишь поздно но и глухой удар почувствовать не сложно но будет слишком, чтобы продолжать останется лишь мёрзнуть и на дне лежать там будет время, чтобы думать долго и серьезно Ошибки вспомнить, делал ли я всё что в силах и возможно когда же продолжать, но где остановиться гнать и врать устроиться помягче снова лгать но всё, что было, остается в прошлом мне нужно в кроличьей норе совсем немножко понять, нора это или же дно твоих бездонных глаз в которых умираю каждый раз смотря в озёра сине-голубые и только там мне смерть сулили прощаясь, я не мог заставить выдавить с себя смущенный я не мог понять приказ что отдает центральный узел мозга обняв - не отпускать еще немного насыпьте соль, насыпьте мне на раны я буду мучиться, ведь умирать еще так рано стремительно идя к нулю, как по параболе я, с треском, пополам, одну, но выиграл, из ночных баталий стремглав, я всё же продолжал лететь и выбирать не мне - взлететь или в колодце со льдом и мраком умереть.